На батарее капитана Зубкова. В музее для неравнодушных

Лев Толстой, «Война и мир» – первый том лучшего русского романа в истории и проникновенные строки о батарее капитана Тушина. Наверное, не мне одному они вспоминались на этих поросших густым можжевельником склонах и голых скалах мыса Пенай. Тот подвиг напоминать, надеюсь, никому не надо.


А вот этот – другой батареи и другого капитана – Андрея Зубкова, уже приходится.

Это совсем рядом – на очередной петле серпантина трассы с красивым курортным названием Сухумское шоссе, всегда, даже не в сезон, людно. Там стоит великолепный памятник линкорам, крейсерам, эсминцам и катерам, а также морякам Революции, а конкретно – Черноморского флота, которые в 1918 году потопили свои корабли, чтобы они не достались немцам.



Отдыхающие смотрят в бинокли, благо – бесплатные, делают фото и селфи, слушают рассказы экскурсоводов. А на батарее капитана Зубкова, которая отличилась уже на другой войне – Великой Отечественной, обычно тихо. Сюда идут люди заинтересованные, неравнодушные.

Вообще-то, Андрей Зубков принял батарею, которую оперативно выстроили и оборудовали строители военного инженера 3-го ранга Кокина, ещё старшим лейтенантом – в августе 1941 года. Капитана он получил практически с первыми её выстрелами – летом 1942.


Враг хотел ворваться в Новороссийск и Цемесскую бухту ещё в первую осень войны, тогда батарею и развернули. Но немцы накануне нового 1942 года крепко получили от наших под Ростовом-на-Дону. Однако следующим летом катастрофа под Харьковом вынудила Красную Армию откатиться к Волге, под Сталинград и даже где-то за Кавказский хребет.

Фашисты взяли Крым, отбив наше контрнаступление, и осели в Новороссийске почти на год. Они хотели сделать здешний порт ещё одной базой своего флота, но так и не смогли. Точнее им не позволили – десантники Цезаря Куникова на Малой Земле, куда не раз под огнём врага добирался полковник Брежнев, и батарейцы капитана Зубкова.


С батареи, официальное название которой было – 394-я стационарная батарея 1-го гвардейского артдивизиона НВМБ Черноморского флота, было произведено несколько тысяч выстрелов по позициям врага. Самой же НВМБ – Новороссийской военно-морской базе пришлось обосноваться в Геленджике и Кабардинке, а катера и вовсе ушли в бухту села Дивноморское – ложный Геленджик.

Первый выстрел по врагу батарея успела сделать ещё в августе 1942 – по автомашинам, залетевшим в станицу Неберджаевскую по ту сторону гор. Дальность боя 100-мм пушек, а это 22 километра, такое позволяла. Последний – по отступающим из Новороссийска фашистским колоннам в сентябре 1943 года.


Осенью 1942 мощный огонь с батареи капитана Зубкова не позволил немцам войти в порт, который к тому же был сильно заминирован. Одним из выстрелов с батареи, который произвёл сам её командир, был уничтожен маяк. Обстреливался и город – пытавшиеся работать предприятия и колонны техники. Батарею так и называли – регулировщик уличного движения в Новороссийске.


Немцы потом долго пытались вычислить, откуда им достаются регулярные прилёты. Но даже самая лучшая маскировка, увы, работать вечно не могла – и на батарею обрушился буквально шквал огня от фашистской артиллерии и бомбардировщиков.


За год тяжёлых боёв зубковцам досталось по несколько тысяч артиллерийских снарядов и авиабомб, одна из которых прямым попаданием уничтожила весь расчёт орудия номер 3. А ведь сооружения на батарее, которые и сегодня впечатляют, словно последние достижения строительной техники, были рассчитаны на то, чтобы бойцы были надёжно укрыты от вражеского огня. Не просто так боеприпасы, воду и продовольствие на батарею доставляли исключительно в ночное время.

Немцы пытались взять батарею, державшую под огнём всю Цемесскую бухту, десантом с моря, но были сброшены со скал. Не прорвались к нашим пушкам и несколько групп фашистских диверсантов. Артиллеристы, которые осенью 1943 вместе со всей 18-й армией тоже пошли в наступление, потом жалели, что не могут взять с собой отменно пристрелянные корабельные орудия.


Сегодня в этом не самом обычном музее можно увидеть не только четыре, честно говоря, очень эффектных 100-милиметровых корабельных орудия, а также восстановленные не так давно – к 70-летию Великой Победы командный пункт, погреба для боеприпасов, убежища, окопы и кубрики.


Сюда привезли другие орудия, в том числе две зенитки. Одна из них – легендарная 85-миллиметровка, прозванная убийцей «Юнкерсов», здесь же теперь можно увидеть и авиадвигатели от наших упавших в море самолётов. Каких – пусть знатоки подскажут, а вот что-нибудь от немецких асов искателям найти на дне Цемесской бухты так и не удалось. Море их поглотило, как видно, навсегда.



Остаётся сказать, что музей, бывший филиалом Геленджикского краеведческого, а теперь ставший отделом дома-музея писателя-гуманиста Владимира Короленко, что в Джанхоте, бесплатный. Только за специальные экскурсии надо платить, и говорят, что у групп это очень популярно.

Оно и понятно – просто так, без пояснений не все смогут разобраться, зачем было так закапываться в землю, казалось бы, в стороне от мест, где шли тяжёлые бои – на земле, на воде и в воздухе.


Сам же командир батареи, ставшей музеем, прошёл всю войну, позже воевал с японцами, служил на Тихом океане, окончил военно-морскую академию в Ленинграде и получил звание полковника. После отставки Андрей Эммануилович жил в Новороссийске и умер на 80-м году уже после распада Советского Союза, так и не получив звания Героя этой великой страны. Его награды – ордена Красного Знамени и Красной Звезды, множество медалей.