Пиночет и все «принципиальные коммунисты» планеты

Но дипломатом быть обязан

Пиночетовские СМИ тогда восхищались прагматизмом Пекина в отношении Чили. И это, как отмечалось, несмотря на то, что китайская сторона неоднократно заявляла о поддержке внутренней и внешней политики правительства Альенде, как известно, взявшего курс на строительство чилийского социализма.

Сугубо деловой подход Пекина проявился в отношении Чили почти сразу после пиночетовского переворота.

Первым звонком стала реакция на выступление чилийского посла в КНР Армандо Урибе, представлявшего законное руководство страны. Он выступил в Пекине перед китайскими и зарубежными СМИ 13 сентября 1973 года с гневным осуждением зверств хунты и доказательно поведал о её связях с ЦРУ.

Уже на следующий день министр иностранных дел КНР Цзи Пэнфэй вызвал Урибе и лаконично заявил ему, что правительство Китая больше не считает его послом Республики Чили в КНР. Но провожать посла правительства Народного единства в Пекине 17 сентября пришли послы СССР и почти всех других социалистических стран, включая послов «не просоветских» Албании, Югославии и Северной Кореи.

Особая румынская позиция

Однако среди провожающих не было Николае Гайрилеску, тогдашнего посла чаушесковской Румынии в КНР. Ибо Николае Чаушеску не присоединился к совместному решению правительств других стран – членов Варшавского Договора (13 сентября) о разрыве их дипотношений с Чили. В Бухаресте не решились даже на отзыв посла из этой страны.

Румынский посол в Чили (в 1971–1975 годах) Корнел Флореску во второй декаде сентября 1973 года заверил чилийский МИД, что Бухарест не вмешивается во внутричилийские события и намерен продолжать политику сотрудничества с Чили. Это, разумеется, приветствовали в пиночетовском МИДе.

То есть проамериканский прагматизм Пекина и Бухареста, проявившийся и в отношении хунты Пиночета, был достойно оценён её зарубежными союзниками. Именно с осени 1973 года так называемые цивилизованные западные страны коллективно всё быстрее расширяли ассортимент румынских товаров, пользующихся режимом наибольшего благоприятствования при их импорте на Запад.

В короткий период с 1973 по 1975 годы странами НАТО, Австралией и Новой Зеландией были отменены практически все ограничения, частично упразднённые уже вскоре после известных событий на острове Даманский 1969 года, на экспорт и реэкспорт этими странами в КНР товаров и услуг двойного назначения.

Рука руку моет...

Характерно, что главный пресс-официоз КНР «Жэньминь Жибао» даже через десятилетия после пиночетовского переворота 12 декабря 2006 года восхищалась, по крайней мере, экономической политикой хунты:


Вот почему, по мнению авторов издания, именно вскоре после 1973 года Чили стала локомотивом экономического роста в Латинской Америке. Не менее характерно, что эти оценки сопровождались хорошо известным фото, на котором Сальвадор Альенде и Аугусто Пиночет были, что называется, в едином руководящем коллективе.


О дальнейшем укреплении политико-экономических связей КНР с пиночетовской Чили в 70-х годах и позже подробно сообщала 16 июня 1987 года «Нью-Йорк Таймс»:


Отмечено также, что

Тирана – не вместе с Пекином

Здесь остаётся лишь особо отметить, что 1 октября 1973 года, в связи с 24-летием со дня провозглашения КНР, чилийская хунта официально объявила, что Чили по-прежнему признаёт КНР единственно законным китайским государством. Тем самым, Пиночет сохранил в силе только одно, но весьма важное внешнеполитическое решение Альенде.

Пиночет даже не подумал обернуться на США, традиционно поддерживающие независимый от КНР Тайвань... В этой связи трудно не согласиться с российским латиноамериканистом Игорем Денисовым:


Но куда более в резком ключе осуждал эту политику руководитель Албании (в 1946–1985 гг.) Энвер Ходжа в своей книге «Размышления о Китае» (1981):



Характерно, что по чилийскому вопросу Пекин не вступал в полемику ни с Москвой, ни с Тираной... Хотя до этого Албания охотно присоединялась к Китаю чуть ли не по каждому спорному пункту.